Надеев Сергей Александрович, в начале 1980-х примыкал к метагруппе саратовских поэтов «Кокон» (Николай Кононов, Светлана Кекова, Борис Борухов, Александр Пчелинцев). В 1990–1994 годах — соучредитель и соредактор литературно-художественного журнала «Глагол» (вместе с Александром Шаталовым), позже, возглавляя издательство «Рандеву-АМ», подготовил биографический словарь «Русские писатели 20-го века» (Гл. ред. и сост. П.А. Николаев; М., 2000). Составитель хрестоматии «Шедевры русской поэзии. Вторая половина 20-го века» (М., 2011). В 1998–2002 — литсекретарь литературоведа Эммы Григорьевны Герштейн.

В книгу Андрея Полякова «Письмо» – а это не просто собрание разрозненных текстов, а именно книга, т.е. автономная полифоническая система, с единым сквозным сюжетом, со своей символической драматургией и особым образом организованной внутренней акустикой – вошли как поэтические, так и условно «прозаические» сочинения разных лет.  Некоторые из них уже побывали ранее в других книгах, в других динамических целостностях, где выполняли совсем другие функции, играли совершенно другие роли, отличные от тех, которые увидит и услышит здесь адресат «Письма», а значит – это были почти другие тексты. Некоторые работы публикуются в новых, порой значительно изменённых, редакциях. Некоторые – не выходили в свет вообще никогда. Что же до текстов, выше названных «прозой», то они, хотя и появлялись ранее в периодических изданиях или в Интернете, под книжной обложкой печатаются впервые.

В последней книге стихотворений Валерия Прокошина с первых строк становятся понятными две вещи: что перед нами – большой поэт и что тема смерти, подведения итогов доминирует в его последних стихах. Сборник начинается строчкой о рае – авторским предположением о том—, каким этот рай может быть («Рай похож на гигантский пломбир», «Рай похож на глоток молока»), и заканчивается строками: «Вечность бьётся, как рыба, под боком / Левым: жизнь младше смерти пока». Поэту хочется, чтобы жизнь была младшенькой, любимой, чтобы её гладили, с ней тетешкались, чтобы всё у неё было ещё впереди – в том числе старшая сестра, смерть. Такой кристальной чистоты русского стиха я давно не встречал. Это чистота звенит в воздухе хрустальным звоном...